Тут-то мы и застряли! Он защелкал вроде бы отрицательно и произнес что-то вроде "П-п-про-от". И это было только начало; я всегда был "Тик", но что касается его - иногда он был "Твил", иногда "П-п-про-от", а остальное время - еще целых шестнадцать разных трескучих названий.
Мы просто не могли найти общих точек. Я пробовал "камень", и "звезда", и "дерево", и "огонь", и бог знает что еще, и, как я не пытался, я не мог добиться от него ни единого названия. Ни одно название не повторялось два раза подряд.

Стэнли Вейнбаум. "Марсианская одиссея"

В приложении к роману "Таэ эккейр!" Элеонора Раткевич рассказывает об особенностях лингвистики разных рас, обусловленных их образом жизни. Так, в языке вечнозелёных вечноживущих эльфов множество различных времён, зато очень мало прилагательных: эльфам хватает жизни, чтобы увидеть, как меняются свойства предметов, поэтому вместо прилагательных-признаков они используют глаголы-изменения. У педантичных гномов, напротив, прилагательных и существительных очень много: они разбивают свои классификации на куда более мелкие категории, чем люди, и каждую категорию называют своим словом.

А я попробовал представить себе существ, воспринимающих мир по даосскому идеалу: они видят, слышат и ощущают, что всё сущее - проявления единого Дао. Они разделяют отдельные проявления, но не делают принципиальной разницы между предметами, свойствами, действиями, расстояниями, временами и степенями: для них всё это - равноправная рябь на поверхности Единого.

Как может отражать это восприятие их язык? Я думаю, что поскольку для них нет принципиальных различий между явлениями мира, то не должно быть и принципиальных различий между словами и их формами. Можно сказать, что в их языке всего одно слово с бесчисленным количеством форм - или что в их языке бесчисленное количество слов без заметной грамматической структуры. Для каждого явления-действия-атрибута - своё слово.

Насколько я знаю, последователи даосских практик склонны к целостному восприятию мира, без нужды не разделяя синтетический зрительно-слухо-обонятельно-тактильный образ на символы отдельных предметов. Для наших "даосских" существ это тоже должно быть характерно: каждое их слово должно выражать не отдельный кирпичик-символ, а цельный гештальт. Как знаменитое немецкое Freundschaftsbezeigungenstadtverordnetenversammlungenfamilieneigenthuemlichkeiten, только без деления на составляющие корни.

Наш язык линеен во времени - это в равной степени обусловлено и строением нашего речевого аппарата, и нашим восприятием мира. Наши короткие слова-символы естественно комбинируются в последовательности, где соседние слова и словосочетания связаны друг с другом и уточняют друг друга - но делают это последовательно. Для существ, которые воспринимают всё цельно и выражают каждый цельный образ одним сложным словом, это неестественно. Такие слова должны произноситься кратко и слитно, как сен-образы эль-ин. Если я своим авторским произволом лишу их телепатии и феромонного языка, оставив только звуковую речь, что им остаётся? Полифонические слова-аккорды, где вся сложность выражается обертонами. Такие ходячие концертные оргАны.

Теперь можно представить себе их эволюцию: начав, как и наши предки, с простых визгов и возгласов, они пошли не по пути усложнения линейных комбинаций небольшого количества звуков, а в сторону усложнения полифонического звучания и, соответственно, утончения музыкального слуха. Когда мы учились строить протяжённые цепочки символов, они учились выражать и воспринимать всё более сложносоставленные параллельные символы.

Соответственно, каждый гештальт-аккорд в их сознании должен порождать сразу великое множество ассоциаций с близкозвучащими аккордами. Такое количество ассоциаций нам недоступно, и большинство из них показались бы нам странными и непонятными. Их письменность также не может быть линейной - это должны быть сложные плоскостные картины или обьёмные скульптуры, которые следует воспринимать как единое целое.

В полной мере их культуру нам не понять; однако и наше линейное мышление, в котором множество обертонов означают одно и то же, должно казаться им не менее чуждым и интересным.

Хороший задел для фантастического произведения. Но написать его хорошо будет непросто.